Дипломат Грибоедов пишет в 1818 году.
«…Представь себе, что меня непременно хотят послать — куда бы, ты думал? — В Персию, и чтоб жил там. Как я ни отнекиваюсь, ничто не помогает; однако я третьего дня, по приглашению нашего министра, был у него и объявил, что не решусь иначе (и то не наверно), как если мне дадут два чина, тотчас при назначении меня в Тейеран. Он поморщился, а я представлял ему со всевозможным французским красноречием, что жестоко бы было мне цветущие лета свои провести между дикообразными азиятцами, в добровольной ссылке, на долгое время отлучиться от друзей, от родных, отказаться от литературных успехов, которых я здесь вправе ожидать, от всякого общения с просвещенными людьми, с приятными женщинами, которым я сам могу быть приятен. Словом, невозможно мне собою пожертвовать без хотя несколько соразмерного возмездия.
— Вы в уединении усовершенствуете ваши дарования.
— Нисколько, ваше сиятельство. Музыканту и поэту нужны слушатели, читатели; их нет в Персии...».
Спокойной ночи, отсталенькие👋🏻😻
Ах, да.
Сегодня звонил ваш усатый друг, пытался произвести мою фамилию от украинского слова «шелепа». Радовался, как дитя.
Я же грустил, но не по той причине, что он не понимает: украинская (точнее, южнорусская) «шелепа» произошла от того же слова, что и моя фамилия.
Беда в том, что он уже говорил мне это пару лет назад. Я это помню, а вот он…
😻😘👋🏻